Судьба, связанная своими руками
В далеких сороковых, когда шла война, маленькая Лида вязала носки и варежки для солдат, ушедших на фронт из ее родной деревни. Об этом просили соседки - взрослым женщинам вязать было некогда, а среди девочек таких мастериц оказалось только две. Сейчас, в свои 92 года, Лидия Васильевна вяжет носки для бойцов СВО.
На фото: Лидия Васильевна Антонова
На фото, сделанном в юные годы, у Лиды копна темных кудряшек. За них в школе ее называли Пушкиным. Сейчас - у Лидии Васильевны Антоновой, инвалида 2 группы, - совершенно седые волосы, но твердый ум, ясный взгляд и натруженные руки, которые почти так же ловко, как раньше, справляются со спицами и крючком. Комнаты в доме, где она живет с дочерью Галиной, украшены ажурными накидушками, салфетками, ковриками, но теперь, как и в годы Великой Отечественной войны, она вяжет для солдат. И хорошо помнит события военных лет.
Когда началась война
- Я родилась и до 16 лет жила в Кировской области, в Уржумском районе, в деревне Кузовошка, - рассказывает Лидия Васильевна. - Деревня была небольшая, домов двадцать. В июне 41-го года мне было 7 лет, в августе уже исполнилось восемь. Когда началась война, народ заволновался, на фронт поехали трактора, забирали хороших лошадей, на улице стоял шум, и мы, дети, испугались и спрятались. На фронт ушли все мужчины, а вернулся потом только один, да и тот без руки.
В семье Березиных было шестеро детей. Лидия, ее старший брат-подросток, две младшие сестры войну пережили, а еще двое - мальчик и девочка - до нее не дожили, умерли от скарлатины. Лида тоже болела, но выздоровела. Василия, отца семейства, признали негодным для службы по состоянию здоровья, но отправили далеко от дома работать на нужды фронта. Сначала от него приходили письма, потом их не стало, и супруга, Анастасия, сделала запрос о его местонахождении. Ответ был кратким: «Выбыл».
Без права на отдых
Всю войну мать вместе с другими женщинами трудилась, не считая часов, в колхозе и на собственном участке. Младшие девочки на целый день отправлялись в «ясли» - в одном из домов две деревенские бабушки принимали малых детей и приглядывали за ними, пока матери были заняты. Брат стал подмастерьем в деревенской кузнице. Кузнец был глухонемым, но юный помощник наловчился понимать своего наставника. Домашние дела по большей части легли на плечи Лиды. А кроме того, она вязала и работала в колхозе.
- Кузнец сделал для детей маленькие серпы, и мы пошли в поле жать. Все колхозные поля разделили на участки, и каждая семья должна была их обрабатывать. Растили рожь, овес, пшеницу, лен, коноплю. Пололи, рыхлили, лен теребили, колотили, собирали семена, делали волокно, пряли. Из ниток я вязала матери юбки - за время войны одежда износилась, почти ничего не осталось, - рассказывает наша собеседница.
Еще одной обязанностью Лиды в военные годы было выращивание табака. После сбора его сушили, крошили, шили для него кисеты и отправляли на фронт.
Для работы на колхозном поле деревенским давали лошадь, а на своем участке Анастасия Березина впрягалась в плуг сама, хоть и была женщиной довольно хрупкой. За работу в колхозе начисляли трудодни, давали же за них лишь немного отрубей, которые женщины смешивали с высушенной и перемолотой лебедой и картошкой, чтобы испечь подобие хлеба. Муки не было совсем, а лебеду собирали ребятишки - наперегонки мчались за каждым стебельком.
Со временем женщинам стали раздавать немного ячменя и проса. Их сеяли в огородах, растили, варили кашу. Лакомством для деревенских ребятишек стала нарезанная и высушенная в печи свекла.
Чтобы получить хоть немного денег, продавали крахмал, для получения которого терли и вымывали картошку, выращенную на своих участках. Гнилой картофель шел на корм скотине.
- Нашу корову пришлось зарезать, когда чужая пырнула ее рогом в бок, вспоминает Лидия Васильевна. - Мясо у нас забрали, за него дали зерно. Мать его перемолола, муку продала и купила телку. Молоко, а также яйца и шерсть мы сдавали государству в установленном количестве, это был налог для фронта. Если у тебя этого нет, был обязан купить, но сдать. А у одной женщины корова давала недостаточно жирное молоко, поэтому ей тоже приходилось покупать его для сдачи у соседей.
Также деревенские жители должны были растить сахарную свеклу. Каждой семье председатель раздавал семена, и весь урожай потом забирали.
Деревенские дети не только работали, но и учились в школе. Осенью уроки были сокращенными, а после них школьников везли в какую-нибудь деревню. На месте приводили в один из домов, где бабушка-хозяйка раздавала ребятне по паре вареных картофелин и по стакану молока, потом все шли в поле - то копать картошку, то вязать снопы.
Цена Победы
- Победу нам объявили в школе. Всех отпустили домой. Мы бежим, кричим, война кончилась. Женщины работали в тот момент на силосной яме, они все побросали, кто ревет, кто радуется, но радость такая была… Никто же не вернулся… И после войны жили очень тяжело, - Лидия Васильевна говорит, и кажется, что все события тех лет стоят перед ее глазами. И вспоминаются отец, чью судьбу удалось выяснить много позже, и погибшие дяди, и двоюродный брат:
- На войну из наших родственников ушли два дяди и двоюродный брат. Все они погибли. Дядя Григорий, мамин брат, воевал моряком на Прибалтийском фронте. До войны в своем селе он был секретарем сельсовета. Дядя Федор, отцов брат, работал учителем в другом районе. Как он ушел на фронт, его жена с ребенком приехала к дедушке, который жил рядом с нами. А двоюродный брат Николай был молодой, одинокий, - перечисляет Лидия Васильевна. - А папа… Когда мой старший брат Николай после войны отслужил в армии, на мор-флоте, он сделал запрос. Ему ответили, что отец умер на улице в Кирове, и его захоронили в общей могиле. А нам не сообщили, хотя он был с документами.
Приволжск
В 16 лет Лидия Васильевна уехала из родной деревни и поступила учиться в сельхозшколу. Через два года стала профессиональным садоводом и устроилась на работу в питомник, где выращивали посадочный материал. Вышла замуж, родила сына, но семейная жизнь не сложилась, и с ребенком она уехала в Приволжск, где уже жила ее сестра.
- Устроилась на Василевскую фабрику, - рассказывает наша собеседница, - а сына устроить некуда - в яслях нет мест. И на частную квартиру с ребенком не пускают. Пустила только одна вдова с Ингаря, у нее самой было четверо детей, и она тоже работала на Василевской фабрике. Так и стали жить.
Как-то раз начальник сообщил Лидии Васильевне, что ее на неделю отправляют работать в колхоз, а она ответила, что ей не с кем оставить ребенка. «А сейчас-то он где?» - спросил начальник. «Телят пасет», - ответила ему работница. «А сколько ему лет?» - «Пять» - «А как пасет?»
Сына тогда Лидия Васильевна оставляла на пастуха, тот брал ребенка в луга и присматривал за ним. Узнав об этом, начальник помог с яслями, жить стало немного легче. Но не хватало денег, поэтому приходилось подрабатывать вязанием, которое всегда выручало, помогало выжить. Поэтому и дочерей Лидия Васильевна с малого возраста учила вязать. Их у нее было трое, родились в Приволжске, во втором браке, который тоже оказался неудачным и был расторгнут.
Галина, которая принимала участие в нашей беседе, вспомнила случай. Встретила как-то на улице первую учительницу. Спросила: «Помните меня?» «Как тебя не помнить, - ответила учительница. - На уроке сидишь, смотришь, а под партой спицами стучишь».
«Живу ради них»
- Тяжело прожили, очень тяжело, - снова вступает в разговор Лидия Васильевна. - Босиком бегали, в лаптях. А вязать-то что я научилась? Девчонки-подружки бегают, играют, а мать говорит, нечего лапти-то рвать, сиди вяжи. Строгая была. Сяду у окошка, гляжу - подружки бегают, а я путаю нитки (вяжу - прим. редакции).
Лидия Васильевна перенесла инфаркт, но у нее восемь внуков и девять правнуков, потому здоровье старается беречь. «Я богатая, - говорит она, - вот и живу ради них». Ради них и ради тех, кому сейчас так нужна ее помощь, тепло ее не знавших отдыха рук, тепло ее «спутанных» ниток, в которых прячет она записки со словами «Возвращайтесь живыми домой!»
Ю. Татакина
