«Каждому - своя ноша»

Воспоминания о военных годах – одни их самых тяжелых в жизни всех советских людей. Кто-то ее пережил в детском возрасте, но навсегда запомнил слезы матери, ее каторжный труд от зари до зари, голод. Так было и у  Г.С. Митяковой. Ее рассказ ценен и тем, что жизнь и трудовая биография Галины Сергеевны была связана с п. Поверстное, где до войны, вплоть до 1978 г. добывали торф. С помощью нашей собеседницы попробуем прочитать или, по крайней мере, приоткрыть эту страничку из истории нашего района.

«Я родилась в 1939-м году и, несмотря на свой малый возраст, хорошо помню военные годы. Наша семья жила в д.Дудницы Фурмановского района. Папа, Сергей Николаевич, ходил пешком работать в Приволжск на фабрику, а мама, Анисья Михайловна, трудилась в колхозе. К началу войны нас было пятеро детей, один другого меньше. В 1941-м папу забрали на фронт и вскоре он расстался со своей молодой жизнью. Сначала пришло извещение, что он пропал без вести, а потом маме сообщили, что он был на передовой и погиб. Мама горько плакала, заливалась горькими слезами, причитала, как будет растить охапку детей, да ещё одна из дочерей  была инвалидкой детства. Она ходила на костылях, училась в школе с.Ногино, а когда закончила, ей два раза делали операцию. В конце концов, она освободилась от костылей и стала ходить с палочкой. Но сколько слёз мама пролила и по этому поводу, один Бог знает!
Она уходила на работу рано утром, а возвращалась поздно вечером. Чего только ни приходилось делать сельским труженицам в эти тяжёлые годы войны! Матери серпами жали рожь, пшеницу, таскали лён, вязали снопы, ставили их в «бабки». Старшие дети грузили снопы на телеги и увозили их с полей на быках к молотильному току. Упрямые быки не слушались, улягутся посреди дороги и не встанут пока не належатся. Не действовали на них ни кнуты, ни палки. Также обязанностью детей было увозить на быках навоз с частных дворов на колхозные поля.
Я помню, как вечером мы со страхом смотрели на небо. Там, вдалеке, оно было багряным. Взрослые говорили, что это Москва горит. Мы сидели в домах со светом гасиков, электричества не было. Деревню охранял сторож. В конце войны к нам в деревню стали привозить мадьяров, военнопленных. Их расселяли по 3-4 человека в дома колхозников. Работали они под конвоем. Эти люди не воспринимались как враги, некоторые из них были ласковыми, сами плакали, глядя на нас, детей, вспоминая своих. Я помню, как меня они носили на руках…
Но самое тяжёлое время наступило после войны – 1946 и 1947-ой годы выдались самыми голодными. От голода пухли и даже умирали. Мы ели всё, что росло: шишки клевера, корни лопуха, корни тростника, матрёшки, ягель. Летом собирали землянику, заворачивали её в ореховые листья. По весне собирали на полях столбенцы, перемороженную картошку (её называли гопики). А найти её в поле было нелегко, особенно когда там стояла грязь. Мы, дети, лезли в самую её гущу, резиновые сапоги порой засасывало, приходилось сапоги бросать и идти домой босиком. После матери ходили по полю и собирали наши сапоги. Также дети собирали колоски на полях, и не дай бог взять их домой! За это строго наказывали. Помогали заготавливать дрова на зиму. Вести их чаще всего надо было на себе, на своих плечах.
Старшую сестру в 10 лет направили от колхоза в г.Буй Костромской области на заготовку леса. Мама очень плакала, беспокоясь за неё. Как могла маленькая девочка справиться с такой работой?! Но она справилась! Потом вернулась и устроилась на Василёвскую фабрику, поселилась в общежитии. По её рассказам, там было много детдомовцев. Им выдавали пайки из хлеба и крупы. Мама, чтобы нас одеть, обуть, купить что-то для хозяйства, часто отправлялась  в Ярославль, ходила она с меном (вещи на обмен) и по соседним деревням. Нашим спасением была корова. Из её молока мама стряпала колобки. Но вместе с этими вкусными колобками помню и дуранду – что-то из семени льна.
В 1948-м году наша семья из Дудниц переехала «на болото», на Яковлевское торфопредприятие, в надежде найти здесь работу, а значит, и пропитание.
Из детских воспоминаний об этом переезде у меня в памяти остался дядя Василий по прозвищу Паклёнок. Он вместо лошади держал корову, на ней и перевозил грузы. Как-то в специальном ларе вёз на ней и нашего поросёнка.
Жили и тут все бедно. В школу я пошла в 9 лет, раньше меня мама не пускала, я должна была помогать по хозяйству.
Сельским жителям паспортов не давали, нас не прописывали, а в магазинах хлеб давали только по прописке и по карточкам. Маму с горем пополам приняли на торфопредприятие. Она выполняла самую тяжелую работу, совсем не женскую – снимала верхний слой земли, готовила землю для добычи торфа. Зимой работала грузчиком – грузила торфушки с торфом в вагоны. Благодаря маминому труду у нас появились карточки на хлеб и другие продукты. Однако и получить хлеб по карточкам было непросто: очередь занимали ночью, стояли сутками. Выручали «вербованные» - люди, приезжавшие на болото на добычу торфа.  Им за труд полагались хлеб и крупа. Ими они и делились. Получалось, что торфопредприятие нас кормило». Заканчивая рассказ о тех годах, Галина Сергеевна сказала: «Каждому из нас выпала своя ноша». Детям войны – вот такая. И они с ней справились, как тяжела она ни была…

Болото - Повёрстное

А теперь попробуем выяснить, как добывался торф в военные и послевоенные годы.

Сама Галина Сергеевна многие годы проработала на Яковлевском торфопредприятии и имеет полное представление о производственных процессах при добыче этого полезного ископаемого. Работа здесь очень часто упоминалась в рассказах посетителей нашей редакции – «командировка» на Болото-Повёрстное в советские годы была в порядке вещей, как и тяжкий труд, ей сопутствующий. В архивных документах, посвящённых теме переименования села Яковлевское в город Приволжск (1938 год), есть  сведения о том, что торфоразработки в 1938-м году считались подсобным предприятием Яковлевского льнокомбината, что здесь годовая добыча торфа формовочным и фрезерным способом достигала 70-75 тыс. тонн.

Что такое торф

Но начнём с выяснения вопроса, что же такое торф, почему его залежи в нашем районе обнаружены именно в Повёрстном.  Вот что говорят об этом источники в Интернете: происхождение торфа связано с ежегодным приростом растений на болотах, их отмиранием, накоплением и неполным распадом фитомассы в условиях избыточного увлажнения и недостаточного доступа кислорода. Отмершая часть растений подвергается в основном биохимическому разложению.  Процесс разложения растений заканчивается в верхнем (глубина 0,2-0,9 м) торфогенном слое залежи под воздействием бактерий, грибов и других микроорганизмов. Разложение растительных остатков на поверхности и в торфогенном слое происходит преимущественно в тёплый период года, при пониженных уровнях грунтовых вод.   От 8 до 33% биомассы превращается в торф. Образовавшийся торф захороняется накапливающейся фитомассой, выводится из торфогенного слоя и изолируется от воздушной среды. Разложение растительных остатков в нём почти прекращается, и он сохраняет свои свойства на протяжении тысячелетий.  Все эти условия в Повёрстном сложились воедино и дали нашему району богатое месторождение торфа.

Добыча

Первый и самый давний способ добычи был ручным – использовались только лопата, лом. Потом появился карьерный. Это когда порода вырезается большими частями, делится на брикеты определенного размера (кусковой торф) и  затем подвергается  просушке. Используются механизмы, позволяющие повысить производительность труда. В 60-х годах прошлого столетия распространение получил экскаваторный способ извлечения торфа. На раме, которая опускалась в карьер, были установлены небольшие ковши, с помощью которых зачерпывался торф и транспортером подавался на поверхность. Именно такую систему добычи застала Галина Сергеевна.  Вот как она описывает процесс: «Подготовленное поле («очёсанное»), освобождённое от дёрна, мусора, делилось на квадраты. Через каждые 40 метров прорывалась канава, которая наполнялась грунтовыми водами – процесс отвода воды, осушения места добычи.  Это была так называемая карта. С помощью элеватора, зачерпывающего торф, по транспортёру, он подавался на повёрхность. Рабочие  принимали его и рубили на части, подставляя доску, чтобы длина куска соответствовала длине этой доски. Получались «тюльки» - ровные брикеты. Следующие бригады занимались их складированием и сушкой. Чтобы торф лучше просыхал, его складывали «колодчиком». Очень трудоёмкая была эта работа – ворочать брикеты. Потом их складывали в штабеля, чтобы сосредоточить в одном месте как можно больше.  К ним прокладывалась узкоколейка, по которой двигались вагонетки. В них надо было торф загрузить - ещё одна тяжёлая операция – грузили в основном женщины, тащившие торф в торфушках, поднимая их по трапу в вагон. На месте добытого торфа оставались карьеры. Они заполнялись водой. Вода в них всегда была тёплой. Мы, дети, любили в них купаться».

Война

Трудно сказать, использовались ли в годы войны какие-то механические приспособления, облегчающие ручной труд добытчиков полезного ископаемого. Но судя по воспоминаниям наших рассказчиков, которым выпало там поработать, они уставали смертельно. Стирали руки в кровь. Работали и в дождь, и в холод. Жили в бараках, там же построенных. Мокрая одежда часто не успевала просохнуть. Домой ходили пешком на выходной. Подростки помогали матерям справиться с нормой выработки. За этот каторжный труд платили пайком – хлеб, килька… Он позволял иногда не только поддержать силы самого работника, но и подкормить членов его семьи. В книге «Труженикам тыла – честь и слава», рассказывающей о детях войны, жителях нашего района, приведены воспоминания Т.С.Сидягиной. Она в годы войны работала на торфопредприятии в Повёрстном. Вот её воспоминания очевидца: «Летом – на добыче торфа, зимой – на погрузке его в вагоны для отправки на льнокомбинат. Работа была очень тяжёлой, зимой в ночные смены работали с фонарями. Мороженые штабеля кололи ломами. Глыбы накладывали в корзины и носили их в вагоны. Корзины на плечи помогали поднимать взрослые рабочие. Выдавали спецодежду: бахилы и брезентовые башлыки, чтобы торфяная крошка не сыпалась за воротник. Зимой страдали от холода, летом – от мошкары, зато хлеба давали побольше, выдавали рабочие карточки». Известен и много раз описан факт о расчистке железнодорожных путей, ведущих в Повёрстное,  – оставить комбинат без топлива не мыслилось в принципе. На эти работы направлялся и стар, и млад.

Расцвет и закат

Вплоть до 70-х годов двадцатого столетия торфопредприятие оставалось подразделением Яковлевского льнокомбината. Сюда периодически посылали бригады рабочих из других цехов, чтобы помочь в добыче торфа. Но дело уже было более-менее налажено, так как торф уже стал добываться более прогрессивным способом – фрезерным. Он  получил свое название от начальной операции - фрезерования. Фрезерование - процесс обработки торфяной залежи фрезами. Вращаясь вокруг собственной оси и заглубляясь в торфяную залежь при поступательном движении, фрезы снимают небольшой по толщине слой (1-3 см), превращая его в крошку. Торф превращается в порошок, который здесь же сушится, проводится неоднократное ворошение для улучшения высыхания, затем сгребают торфяную крошку в валки, которые собирают с помощью пневмоуборочных машин и укладывают в штабеля, размещаемые на краю торфяной карты.
В 70-е годы прошлого столетия Повёрстное переживало расцвет. По словам Г.С.Митяковой, здесь работали магазины ОРСа, сюда за дефицитным товаром и хорошими продуктами приходили даже жители соседних деревень. Центр посёлка украшала липовая аллея, клумбы цветов. Чтобы не портить дороги населённого пункта тракторами, была проложена объездная дорога. До Приволжска регулярно ходил поезд, по расписанию – 3 раза в день. Было здесь и другое производство – кирпичей, благодаря другому полезному ископаемому – глине. «Хорошие кирпичи получались,  крепкие, на них и спрос был», - вспоминает Галина Сергеевна.  Постепенно все благоустройство сошло на нет. В 1978 году было решено торфоразработки прекратить. Посёлок пришёл в упадок. Сейчас тут проживает не более 30 человек местных жителей.