Несовершеннолетняя. Узница
– Мне не было и двух лет, когда в январе 1941 года к нам пришел фашист. Жили мы тогда в деревне Гачки Дновского района Псковской области. А в январе 1944-го – тогда мне исполнилось четыре – немцы стали выгонять нас из домов, – так начинает свой рассказ Альбина Васильевна Смирнова. Она и ее сестра Роза Васильевна Рукавишникова – несовершеннолетние узники.
На фото: справка из Госархива Псковской области
Псковщина была оккупирована немцем сразу после южных районов страны. В области находился крупный железнодорожный узел, который захватчики использовали для своих нужд – везли солдат и боеприпасы. Какое-то время гачкинцам пришлось делить свои дома с чужаками, а потом и вовсе бежать из своей деревни.
– Вся наша семья, – продолжает Альбина Васильевна, – я, моя младшая сестра Роза, мама, папа (его не призвали на фронт), дедушка и бабушка – на лошади поехали в лес. Я помню – очень холодно. И помню, немецкие самолеты так низко, и так бомбили… Бомбы падали с оглушающим воем, и было так страшно, что мы кричали. Лошадь тоже испугалась и упала. Мы с лошади – и скорее бегом, и в лес, и в землянку. В землянке, помню, как мочили в воде сухари, и что дверь была закрыта одеялами. А потом немцы стали прочесывать лес и нас выгонять. Всех мужчин хотели отправить в рабство в Германию, а папа – Василий Алексеевич Алексеев – сопротивлялся, и его сразу расстреляли.
Леса в Псковской области большие, и в них еще в самом начале войны обосновались партизаны. Они-то и обустроили в спасительной чаще землянки для местных жителей. Дедушка Альбины Васильевны – Василий Васильевич Шутов – был большевиком и держал связь с партизанами. Фашисты, которые страшно боялись «лесных отрядов», ставили всех сельчан в ряд и допрашивали о партизанах. Но не выдал никто. Однако нашлись и предатели – два брата, ставших, как их называет Альбина Васильевна, полицаями, немецкими прихвостнями. К счастью, они и сами не знали, где искать партизан, но позже, по всей видимости, сделали ложный донос на Василия Шутова, и после войны он был осужден и отбывал длительный срок.
Уже в 1999 году его внуки получили архивную справку, в которой перечисляются все члены семьи, включая деда, и говорится, что «сведениями отрицательного характера за период оккупации на семьи Алексеевых (фамилия А.В.Смирновой по отцу – прим. редакции) и Шутовых облгосархив не располагает».
А вот выдержка из другой справки из Государственного архива Псковской области: «Во время сжигания деревни Гачки 21 января 1944 года немецко-фашисткими оккупантами угнано в немецкое рабство 14 семей. Всего составляет 74 человека: из них мужчин – 28 человек, женщин – 46. Немцами расстреляно 2 человека: I. Алексеев Василий Алексеевич, 1914 года рождения. Расстрелян карательным отрядом 20 января 1944 года около деревни в огороде, а похоронен на кладбище».
Воспоминания Альбины Васильевны Смирновой обрывочны – она была совсем маленькой девочкой. Да и свойственно человеку забывать страшное. Но все же помнит она и еще кое-что:
– Вскоре оставшихся жителей деревни стали сгонять в одно место. Это было 23 февраля 1944 года. Помню, сажали нас на грузовые машины, и лай собак – огромных овчарок. Они рвались, лаяли до хрипоты, оскалив пасти. Нас отправили до станции Полонка, что в трех километрах от Гачки, а потом погрузили в товарные вагоны и отвезли в Латвию, где были концлагеря. Мамушка была на шестом месяце беременности. Она и бабушка работали на полях, ухаживали за скотом, а мы с сестрой ходили и попрошайничали. 4 мая 44 года в Латвии родился наш брат Виктор.
Альбина Васильевна часто называет маму мамушкой. И голос ее тогда становится ласковым, и в нем – забота, которую не успела она до последней капельки отдать маме. Не стало ее в 37 лет – после всего пережитого не выдержало сердце.
Первой радостной новостью в военные годы для Шутовых-Алексеевых стало извещение о том, что северо-запад страны освобожден. Тогда они вернулись в родную деревню, вот только деревни уже не было – немцы сожгли ее дотла. Люди селились в банях, которые у всех стояли по берегу реки, и начинали строиться заново. Дети, как могли, помогали взрослым.
– Дома восстанавливали долго, - говорит Альбина Васильевна. – Ели все подряд – картошку гнилую собирали на полях, сушили и перемалывали липовые листья и делали оладьи и лепешки. Траву ели всякую – пестики, дудки, матрешки. Холодно было, голодно. Слава Богу, выжили.
Помню, уже после войны, я училась в третьем или четвертом классе. И соседка кричит бабушке: «Гаш, иди скорей, ведь дед Вася идет твой!» И мы все выскочили на улицу его встречать.
Альбина Васильевна давно живет в Приволжске – приехала с подружкой на фабрику. Здесь вышла замуж и в апреле отметит с супругом 59 лет совместной жизни. В хозяйстве Смирновых – большой огород. Скотину уже не держат – тяжело. Есть дочь, которая стала врачом, взрослые внуки. И с тех страшных времен прошла почти целая жизнь. Но до сих пор где-то глубоко в сердце Альбины Васильевны живет та маленькая девочка, которая за ручку со своей мамушкой бежала под бомбежкой, крича от ужаса, в лес. Которая держалась изо всех сил, стоя перед рвущими поводки овчарками. Которая выживала в фашистском концлагере. И которая не забудет этого никогда.
Ю. Татакина
